Бланк Лм 1М Барограф Недельный

Плавание мурманских яхтсменов по трем морям на яхте «Вирма» (Истории)Это сложное и очень интересное плавание пятерых мурманских яхтсменов вокруг Скандинавии успешно закончилось еще в августе 1. Краткое сообщение о нем по «горячим следам» было напечатано довольно оперативно — в . Тем не менее редакция решила, что есть смысл вернуться к плаванию «Вирмы», и предлагает вниманию читателей несколько отрывков из рассказа ее капитана Федора Луценко.

Напомним, что это плавание продолжает оставаться своеобразным рекордом: еще никто из наших яхтсменов не совершал рейса вокруг Скандинавии на столь малом парусном судне. Ведь «Вирма» — «полутонник» «ЛЭС- 3. Модернизация серийной яхты свелась к удлинению рубки (на 1 м) за счет кокпита и установке теплоизоляции.

Утешать себя можно было только изречением, что чем хуже начало, тем легче будет продолжение. А хуже начала нельзя было придумать. Холодный ветер — на порывах до 3.

Следует обработать бланки барографа за месяц, когда Бланки надо обработать по общим правилам, а если барограф недельный, то по четырем барометром типа БРС- 1М -2 и БРС- 1М -3 или эталонным. Основная погрешность регистрации времени на диаграммном бланке при температуре (20. Бланк диаграммный ЛМ -1 М Р 12 1047. На этой странице вы узнаете о Бланк лм 1м барограф недельный. Читайте также статьи по теме: Содержание Штиль 03 июля 2007 Alessandro 17 марта 2008 Ruus 17. Измеритель атмосферного дав- ления. Барограф метеорологический недельный.

Все скрылось в белесой пляшущей пелене. Лед намерз на шкотах и леерах. Слушаем переговоры проходящих судов со службой проводки и только благодаря этому хоть в какой- то степени представляем себе окружающую обстановку.

М-16АН, недельный М-22АС, М-22АН барограф метеорологический анероидный, Анероидный метеорологический барограф М-22АС, М-22АН. Давления на протяжении рабочего дня в лагере устанавливается барограф. 18, б, пример : Предгорный Крым, Северный Кавказ). М-22А барограф метеорологический. Барографы метеорологические серии «М-22А» предназначены для графической регистрации величин атмосферного давления в. М-22АН (с недельным заводом часового механизма, применяемые диаграммные бланки ЛМ-1М

Станция проводки «Восход» на мысу у выхода в Баренцево море неожиданно интересуется нами. Отвечаю кто мы, куда идем. Теперь они просят уточнить пеленг и дистанцию. Говорю, что уточнить ничего не могу, поскольку их мыса не вижу. Там возмущаются: «У вас что, локатор не работает?» Пытаюсь объяснить, что у нас его нет и «Вирма» наша длиной всего 9 метров, так что поставить локатор негде.

После паузы недоуменный голос: «Так как же вы ходите?.». Яхта раскачивается как шальная, румпель — не удержать. Сергей Перелыгин — парень в общем- то надежный и спокойный, мощная волна пытается развернуть нас лагом. Дубовый румпель вырывается у него из рук и прижимает рулевого в угол кормового релинга, яхта резко приводится, что может кончиться очень плохо. К счастью, рядом оказывается Валера, вдвоем они усмиряют яхту, возвращая ее на прежний курс. После этого случая мы заводим строгий порядок: в скверную погоду сменяющий вахтенного обязательно минут пять сидит рядом с ним, осваивается (просыпается, что ли!), и только после этого берется за румпель.

Отопитель, естественно, вышел из строя. Мерз- нут руки, нос и особенно ноги. Слышу переговоры двух советских рыболовных судов, выхожу на связь. Прошу передать телеграмму нашему хозяину — в пароходство. Как потом выясняется, почему- то она так и не доходит до Мурманска.

Вообще вся информация о нашем продвижении должна попадать к заместителю редактора бассейновой газеты «Арктическая звезда» Алексею Шихову (кстати, тоже яхтсмену, затратившему уйму времени и сил на подготовку похода). Когда от нас долго ничего нет, Алексей начинает «тихо волноваться» и засылает на суда в тот район, где мы, по прикидкам, должны находиться, осторожные радиотелеграммы. И чаще всего получает ответы: «На вызовы «Вирма» не отвечает, визуально не наблюдаем». Но иногда система срабатывает, и в редакцию приходят развернутые сообщения. Например, такое: «1. Следовала на запад скоростью 7 узлов.

Прослушивалась ее работа на 1. Особых поводов для веселья не было. Попутный ветер дул со скоростью 3. На палубе стоял такой грохот, что можно было петь во все горло любые тексты, не боясь быть услышанным. Под штормовым стакселем и глухо зарифленным гротом «Вирма» неслась, как мустанг. С одной стороны, высокая скорость на генеральном курсе всех радовала, но, с другой, изо дня в день управлять яхтой в таких условиях было очень тяжело. Удар, вроде бы, даже нельзя было считать очень сильным, однако все дверцы рундуков левого борта вместе с содержимым оказались на пайолах, а дверь гальюна вывалилась вместе с полупереборкой.

Старпом, спавший за штурманским столом, оказался покрытым слоем брусники в собственном соку (подарок карельских яхтсменов) и мужественно начал спасать карту, отправляя ягоды в рот.. Вспоминая конструкцию рулевого устройства, я заподозрил, что отвернулись или даже лопнули гайки на двух 8- миллиметровых шпильках. Чтобы осмотреть их, надо румпель снимать, а это, увы, в наших условиях не сделать. Установить, насколько реальна угроза потери пера руля, невозможно, а неизвестность — самое неприятное в данной ситуации.

Яхту стало укладывать все чаще, так как рулевой просто боялся работать рулем. Становимся на якорь, полностью растравив канат. Пытаюсь связаться с Вардё, дабы известить, что советская яхта заброшена штормом в территориальные воды Норвегии и после устранения неполадок покинет их.

Нас не слышат, что сомнительно, или по каким- то причинам не хотят отвечать. В двух кабельтовых открылась каменная гряда, обозначенная брызгами прибоя. Оставаться в ловушке с каждой минутой становится все опаснее. Определив по карте ближайший рыбацкий поселок — Мехамн, медленно лавируем в его сторону.

Гавань и поселок со всех сторон хорошо защищены горами. Ветра и снега здесь нет, идет мелкий дождь. На «чистом» английском объясняем молодому водителю, что нам нужен представитель властей для оформления захода. Он отвозит нас с Перелыгиным в полицейский офис. Там крайне удивлены отсутствием у нас норвежских виз.

Объясняю, что они не нужны, так как мы имеем паспорта моряков и планируем заходы в Тромсё и Берген для пополнения запасов. Полисмен связывается со своим шефом, а после разговора пожимает плечами: визы необходимы, их обычно заказывают за 1. Звоню представителю советского морфлота в Осло и объясняю сложившуюся ситуацию.

Нет, не арестовали, но обещают это сделать, если мы зайдем в Тромсё.. Полисмен любезно отвозит нас на яхту. Тем временем там появился хозяин причала и предлагает баню.

Охотно соглашаемся, но один из нас остается на вахте, так как к береговой сети подключен мощный калорифер, чтобы просушить вещи. Баня по- мехамнски — это прекрасная сауна, спортивный комплекс и бассейн (2. X2. 5 м) с нежноголубой водой. Сплю после бани очень плохо. Снится, что я в одиночке тюрьмы города Тромсё, требую встречи с советским послом, великолепно говорю по- норвежски, а меня почему- то не понимают..

Мы заняты ремонтом рулевого устройства и приведением в порядок интерьера. То, что ночью казалось ужасным, сейчас воспринимается совсем по- другому. Кто- то шутит: «А вот уже и за нами!». От хорошего настроения не остается следа. К яхте подходят двое мужчин и девушка — все в форме ВМС Норвегии. Переводчица представляет спутников: капитан и старпом сторожевика.

Они желают осмотреть наше судно и поговорить по поводу дальнейшего перехода. Капитан учтиво расспрашивает о целях плавания, о погоде, интересуется, в какие порты каких стран собираемся заходить. Заметив указатель системы спутниковой навигации, выражает восхищение. Видно, что он настоящий моряк и интересуется многим как профессионал. Однако прислали его сюда, думаю, не на экскурсию.

Последовали самые серьезные сомнения по поводу целесообразности захода в Тромсё без виз, высказана даже готовность сопровождать нас до скорейшего выхода из норвежских вод.. Команда сторожевика тоже явно готовится к отходу. Один высказывается за возвращение, остальные воздерживаются. Принимаю решение: продолжить плавание! Под огромным снимком «Вирмы» напечатано: «Русские, сделавшие вынужденный заход в Мехамн, рискуют быть арестованными, не будучи ни в чем виновными, если зайдут без виз в другой норвежский порт. В Тромсё, вероятно, уже стоит полиция на причале..» Не зря, выходит, снилась тюрьма. Хорошо, что мы норвежских газет тогда не читали!).

Норвежское море встретило «Вирму» удивительно ласково: 1. Впервые вахта стала пользоваться темными очками. Развалившись на палубе в пуховой куртке и ватных штанах, я рисую радужные картины, ожидающие нас в теплых южных широтах. Когда я предсказал, как все, кроме вахтенных, будут мучатся, отыскивая в каюте прохладные сырые места, периодически прикладываясь воспаленными лбами к мачте, поднялся громовой хохот.. Но не все безоблачно: за кормой по- прежнему маячит все тот же корабль береговой охраны, «пастушок» — как мы его прозвали.

А самое неприятное — ветер стал встречным. Вахтенные вмиг промокали до нитки, а сушиться было негде (наш обогреватель не работал). По крайней мере, нам хотелось верить в это, — что хуже быть не может. Штормовой грот с двумя рифами и штормовой стаксель потихоньку везли нас вперед. Ночью вышли на траверз входа в Тромсё- фьорд. Идти в Тромсё, как советовал наш представитель из Осло, или следовать дальше?

Это настойчивое преследование в нейтральных водах и на столь ближней дистанции то и дело вызывает непарламентские высказывания в адрес ВМС соседней страны. На сквернослова накидываются остальные: «Тише!

Могут услышать женщины». Имеется в виду переводчица на борту «пастушка». Выходим с ним на связь, без всякой надежды запрашиваем, можно ли идти в Тромсё? Собрались местные жители, внимательно разглядывают «Вирму», фотографируют. Прошу позвать полицейского, но оказывается, что здесь полиции нет вообще. Подъезжает владелец местной лавки, говорит, что ему официально сообщили о нашем заходе и он готов за сутки выполнить все наши желания.

Берем продукты, воду, подключаем на зарядку аккумуляторы. Выбирать не приходится. В который раз изучаю лоцию. Стоянка для малых судов нигде не обозначена, куда приткнуться — ума не приложу. Вокруг темная ночь, сам город залит огнями рекламы. В бинокль едва различаю какие- то мачты в Центральной гавани.

Надо что- то предпринимать. Сразу за причалом идет улица, а через дорогу, напротив, бензозаправка. Рядом небольшой магазинчик и указатель — «Полиция». Дверь в помещение полиции заперта.

На стенах горшки с цветами, красочные плакаты. В глубине, за высокой стойкой, сидит полисмен. Полисмены смущенно улыбаются и первым делом сообщают, что Рейган в Москве, а затем соединяют нас с местным агентом Морфлота. Он внимательно выслушивает наши просьбы. Главная новость — аккумуляторные батареи проржавели, щелочь вылилась под пайол.

Мы вынуждены начинать ремонт, а перед Сигурдом ставится еще одна задача — доставить дистиллированной воды. На яхту привозят продукты, газ для камбуза. Подъезжает проститься и Сигурд. Прямо по курсу Северное море. Ветер попутный, волны крупные и длинные. Шторм усиливается, скорость яхты достигает порой 1.